Стихи цикла «Пересмешник»
В тот месяц май, в тот месяц мойво мне была такая легкость,и, расстилаясь над землей,влекла меня погоды летность.Я так щедра была, щедрав счастливом предвкушенье пенья,и с легкомыслием щеглая окунала в воздух перья.Но, слава богу, стал мой взори проницательней, и строже,и каждый вздох и каждый взлетобходится мне все дороже.И я причастна к тайнам дня.Открыты мне его явленья.Вокруг оглядываюсь яс усмешкой старого еврея.Я вижу, как грачи галдят,над черным снегом нависая,как скучно женщины глядят,склонившиеся над вязаньем.И где-то, в дудочку дудя,не соблюдая клумб и грядок,чужое бегает дитяи нарушает их порядок.
В тот месяц мой я шёл домой махая в воздухе ногами кудрявый май бежал за мной ругаясь скверными стихами и надо мной парил щегол подобный старому еврею поклал я дудочку на стол и ускакал галдеть в аллею я прыгал в клумбы как чужой противный гаденький мальчишка погнались женщины за мной с вязаньем
это было слишком
и вот причастный к тайнам дня
я боровом упал на грядку
они смотрели на меня
а я их призывал порядку
То ли новостей перебрал,
То ли вина в обед,
Только ночью к Сергею пришёл его воевавший дед.
Сел на икеевскую табуретку, спиной заслоняя двор
За окном. У меня, говорит, к тебе,
Сереженька, разговор.
Не мог бы ты, дорогой мой, любимый внук,
Никогда, ничего не писать обо мне в фейсбук?
Ни в каком контексте, ни с буквой зэт, ни без буквы зэт,
Просто возьми и не делай этого, просит дед.
Никаких побед моим именем,
Вообще никаких побед.
Так же, он продолжает, я был бы рад,
Если бы ты не носил меня на парад,
Я прошу тебя очень, (и делает так рукой),
Мне не нужен полк,
Ни бессмертный, ни смертный, Сереженька, никакой.
Отпусти меня на покой, Серёжа,
Я заслужил покой.
Да, я знаю, что ты трудяга, умница, либерал,
Ты все это не выбирал,
Но ведь я-то тоже не выбирал!
Мы прожили жизнь,
Тяжелую и одну.
Можно мы больше не будем
Иллюстрировать вам войну?
Мы уже все, ребята,
Нас забрала земля.
Можно вы как-то сами.
Как-то уже с нуля.
Не нужна нам ни ваша гордость,
Ни ваш потаённый стыд.
Я прошу тебя, сделай так,
Чтоб я был наконец забыт.
Но ведь я забуду, как в русском музее
Мы искали девятый вал,
Как я проснулся мокрый,
А ты меня одевал,
Как читали Пришвина,
Как искали в атласе полюса,
Как ты мне объяснял, почему на небе
Такая белая полоса
За любым самолетом,
Как подарил мне
Увеличительное стекло…
Ничего, отвечает дед,
Исчезая.
Тебе ведь и это не помогло».
То ли вследствие перепалки
В сети,
то ль виною
вино и сплин,
Только раз
к одной молодой либералке
Пришел во сне дед-раввин.
И включил светильник
(Как если бы был живой),
Заглянул в холодильник,
полакомился икрой.
Посмотрел в окошко на небо, полное звёзд,
И сказал: - Ну, и долго ты будешь ловить свой хвост?
И таскаться с цветами на Москворецкий мост?
Ты послушай меня,
не кривись,
я тебе не враг –
Прекрати, наконец, строчить в Фейсбук про ГУЛАГ!
Ты, конечно, умна, образованна, хороша,
Но гляжу на тебя,
и болит у меня душа!
Ты очнись, отряхни прах ушедшего с ног!
Может, хватит уже:
про «гэбню», про «террор» и «совок»?
Не беси никого, не гони на «Бессмертный полк»,
Ты подумай, какой в писанине подобной толк?
Ну представь, что сосед твой Ваня,
Скажет завтра,
и прям, и прост:
На сегодня тебе задание –
Навеки забыть Холокост!
И расскажет тебе,
Как редьку есть и как жить,
И научит,
чего стыдиться и с кем дружить!
Потому что твоё –
ну не стоит и полрубля,
и пора ведь, правда,
самой уже всё, с нуля;
без священных коров,
без мучеников,
без дат,
без цитат песен Галича и без других цитат.
Что ты скажешь,
случись такой оборот?
Согласись, что это абсурд, анекдот!
Вот поэтому, внученька, жить никого не учи,
А зачешется если, так просто возьми, помолчи!
Так закончил старик, головой седой покачав,
И услышал в ответ, что кругом и везде неправ.
И когда жарким светом плеснула в окно заря,
Дед сказал: - Видно, зря я пришёл к тебе, зря.
