Стихи цикла «Римские зарисовки»
Солдатскую,
Грубую,
Плотскую,
(Слегка подражая Бродскому),
На римскую вечную тему
Хотел написать я поэму.
Вгрызаясь в тело истории,
Пытался писать о Сертории,
Хотел пролететь над Испанией
Птицей хрипящею раненой.
Рим составлял проскрипции,
Клевали орлы крамолу,
В то время, как он в провинции
Строил медцентры да школы.
Что говорилось с вечера,
То повторялось и ранью:
Крестьяне Сертория встретили
с учёной серебряной ланью.
И были жатвы и битвы,
Небытие небосвода:
Когорты Помпея разбиты -
с нами любовь народа!
И были пиры и усталость,
набрякшие синие вены,
и ничего не осталось...
Остались лишь смерть и измена.
Поэмы так и кончаются:
Пустой триклиний, рассвет,
Айфон на полу надрывается,
Кровью заляпан паркет.
Харон на своей переправе
Выпьет остатки вина...
Предания только кровавые
Нам донесут имена.
Убийство останется нормой,
Банальной приметой истории,
Крестьяне едва ли вспомнят
О преторе Квинте Сертории.
Быть уроженцем Лация,
Меланхоличным, ранимым;
С неповторимой грацией
Играть перед замершим Римом
Судьбами и словами.
Быть храбрым -
По близорукости,
Свойственной всем поэтам -
нравоучителем хищников,
Что по паучьим тенетам
Идёт с философскими свитками
И жаждою быть полезным;
Не понимая политики,
Не замечая бездны.
Стать мелочным, самодовольным,
Шутом, наказаньем для публики,
Жать руки галантным могильщикам
Дряхлеющей Римской республики.
- Я слаб, презираем и низок,
Я многим кажусь сраженным,
Но все же я брошу вызов
Сильному, вооруженному.
Я робок, но полон гордости,
Я глуп, но смотрю сквозь столетия,
При всей своей смехотворности
Я обречен на бессмертие.
Я остаюсь гражданином,
и остаюсь Цицероном;
Декабрьским вечером длинным
Бессмысленным центурионом
(тиранам нужны отморозки)
я буду убит на полоске
морем облизанной суши.
И все, кто ходил меня слушать,
Опять поспешат на Форум;
Кто-то - чтоб насладиться
Моим усеченным видом,
Многие – чтобы проститься
С последним республиканцем
И уходящей Эпохой.
Рисуем картину упадка
(Менявшего шаг на галоп
В процессе замены порядка
На хаос)...
Представьте:
Марк Проб
Ест свою полбу…
Палатка.
Лагерь.
Жарища.
Лоб
В резких морщинах.
Складка
Между бровями…
Чтоб
Уяснилась причина,
Которой обязан Рим
Упадком,
Судьбу властелина
Давайте рассмотрим;
С ним
Присядем у края палатки…
Посмотрим…
Поговорим…
Багровая шея.
По лбу
Стекает горячий пот.
Проб медленно ест свою полбу,
Смотрит,
как вертолёт,
Вздымая пыль над брезентом,
Садится, тяжёл и пузат,
И, словно патроны из ленты,
Свирепых пятнистых солдат
мечет из тёмной утробы,
бросая на пятачке
перед палаткой Проба
(Похожих, как зёрна в стручке)
Легионеров Рима.
Что же есть Рим в эти дни?
Рим есть мятежная воля
Жадной до войн солдатни;
Свирепой,
Несокрушимой,
Пыльной,
Железнозубой;
На Проба похожей до боли –
багровошеей,
грубой.
Представьте: не оценила
армия лестного сходства –
в традициях древнего скотства
солдатская свора казнила
Проба –
за то, что был строг…
И тут же разнюнилась:
- Мог
Дальше он править:
Слабых
В армии тоже не надо!..
- Он бы и правил! – Когда бы
Понял:
Спецназ не стройбат!
- Не станем чинить дороги!..
- Не станем сажать виноград!..
- Наша работа: тревоги
Войны –
Ты плати! –
Не получишь прикладом!
- Нечего нас донимать!
- Должен был понимать!..
- Как-то на сердце гадко!..
- Давайте, пожалуй, в палатку
Его отнесем!..
- А какой
Пёс учинил эту свару?
Шлёпну своей рукой!
- Пусть боги пошлют ему кару!
- Смотри: он не знает, «какой»!
- Вы же орали оба:
«Долой императора Проба»!
- Допустим, орали!..
А вы?
Взвились и – рады стараться!..
- Погорячились, увы…
- А мне довелось сражаться
С ним вместе на рейнской границе…
- Что делать?..
Как говорится:
Судьба!..
Санитары.
Носилки.
- Эй, расступитесь, люди!
- Приподнимай с подстилки!..
- Что с нами дальше будет?..
- Оттуда берите ноги!
- Что будет?..
- Бессмертные боги
Знают.
Не скажут нам…
- Хороший был император…
