Стихи цикла «Страшные сказки о любви»
Розовый вечер полнит
землю тягучим мёдом
из чаши спящего неба
Розовый вечер ладонью
мнёт посторонние звуки
и загустевшие вина
ленивым потоком сползают
по стенам домов
плывущих
в розовом зыбком тумане
Мягкие шали ложатся
на латы покрытые сажей
латы дубов столетних
с тусклой златой насечкой
Розовый вечер полон
неспешных шагов тех кого я
не знаю
а может не помню
но с кем говорю постоянно
Сливаясь с воздухом тихим
и тая в патоке горькой
розовым вечерам бродят
по мостовым прохладным
воспоминанья о прошлом
в котором всё было иначе
Розовый вечер Лета
для настоящих событий
обманщик что пишет сказку
чернилами наших иллюзий
Волшебник
который из тонкой
розовой паутины
воссоздает любимых
когда-то оставленных
водит
волшебник по памяти лживой
пастелью и паутиной
и дарит портрет в который
никак нельзя не влюбиться
Розовый вечер обманщик
От сердца к сердцу лился мёд
Нас опаляющей истомы;
День ожиданья был за год,
Еще мы были незнакомы,
как я стал ветром в парусах
твоей любви,
стал вдохновеньем;
Мы грезили о чудесах,
колдуя чудные мгновенья.
Мы отдавали - чтобы брать,
И отдавали с упоеньем,
Круша с животным наслажденьем
Твою двуспальную кровать.
Подобные двум кораблям,
Что перепутались снастями,
Мы плыли ночью по полям,
Друг друга черпая горстями.
Как мы летали высоко,
В какие забирались дали,
Как всех на свете предавали,
Невиновато и легко.
И мы любили не любя,
Прокравшись в рай сквозь щель в заборе,
И крали – сами у себя,
шалея на хмельном просторе
Ветров,
стихов,
заветных дат,
намёков,
чисел,
предвкушений,
И безответственных решений,
и острых лезвий автострад.
Еще не чувствуя беду,
Мы шли, охваченные страстью,
К закономерному несчастью
По быстро тающему льду...
Луна скакала на шесте.
Откуда-то неслись проклятья.
И вдруг! – твои исчезли платья.
И я остался в пустоте. Почуяв, что закончен бал,
Внезапно осознав потерю,
Но до конца в нее не веря,
Я всё искал тебя, искал…
А позже старый звездочёт
Пересказал мне небылицу,
Как ты садилась в самолёт,
Чтобы уехать за границу.
Ночью, по краю весны
(шаря затравленным взглядом
по видевшим всё небесам!)
Я убегал от вины,
Стирал рукавом помаду;
мокрым холодным лесам,
кустам и оврагам диким
Скрывать поручал улики,
Поспешно закапывал форму,
Поспешно стирал переписку.
Поскольку видел, что близко
Уже подошёл к провалу…
Медленно солнце вставало
Над полем возни и войны,
Над блюдом с объедками плоти;
Пусть были почти не видны
мои следы на болоте;
Но падая в грязь на ладони,
Я прятался по огородам,
И в ожиданье погони,
по тропам петлял и по бродам...
Записка из тёмного зала:
- Что было потом?
- «Потом»? –
я кутался в одеяло,
Прикидывался больным,
Вверялся сонному бреду.
«Потом»! – выползал из спальни,
К завтраку или к обеду.
И сидя за общим столом,
Давил из себя улыбку –
Беспечный и благодушный,
Как оголённый провод...
«Потом»! – находился повод
Для недовольства и ссоры.
Он находился всегда.
Имперские красные шторы
во избежанье вреда
Набрасывали тени
На эти завалы вранья
и обоюдной лени.
Внешне все было пристойно,
Чинно чрезвычайно.
И человек случайный
Мог сделать вывод о том,
Что эта семья – просто чудо…
Так вытекала жизнь
из треснувшего сосуда.
И вытекла вся однажды.
«Потом»! – находился повод
